Часть I "Начало"

КОРЧÁГА, ПÁЙБА И ПАТÓГ

Как юридическое лицо Этнографический музей кацкарей работает с 2000 года. Но в качестве самодельного музейчика он существовал и раньше, и вот уже можно говорить о его 25-летии.
А начался он неожиданно в апреле 1994-го. Сергей Николаевич Темняткин, работавший в ту пору учителем краеведения в Мартыновской школе, навещал родовые могилы на Нефедьевском кладбище. Оставалось время – прошёлся и по селу Нефедьеву. Ноги сами завели в чью-то брошенную избу, а она оказалась полна всяким крестьянским скарбом. Выходя прихватил, что мог унести. Взял без цели – просто вещи сами запросились…
В Мартынове «нефедьевских гостей» приочередила библиотекарша Лидия Ивановна Чуракова, устроив выставку. Приходили читатели и объясняли, что вот это, например, «корчáга» – большой глиняный сосуд варить пиво или безалкогольную кисло-сладкую кулагу. Это «пáйба» – заплечная сумка, сплетённая из щепы. А это «патóг» – посошок в дорогу.
Сейчас той старой избы в Нефедьеве наверняка уже нет. А пáйба, корчáга и патóг из неё сохранились! Для Этнографического музея кацкарей это

«ШУРА ДОРОФЕЕВА ОГОРОД КОПАЛА…»

А выставка старых вещей в Мартыновской библиотеке всё ширилась. Приходили читатели, рассматривали-вспоминали-расспрашивали и приносили, то, что дома стало уже ненужным. Библиотекарь Лидия Ивановна Чуракова про каждое новое подношение успевала сочинить свой стих:
Михаил Андреевич Мехов
Утюжок нам подарил.
Очень ржавый, зато старый;
«Дам ещё!» – он говорил.
Или:
Шура Дорофеева
Огород копала
И в земле рассыпчатой
Ключик отыскала…
Этот «ключик», между прочим, и сейчас занимает почётное место в собрании Этнографического музея кацкарей: атрибутация показала, что он никак не моложе XVIII-го века! Что же касается Александры Борисовны Дорофеевой, то она тоже стояла у музейных истоков: и по должности (как директор Мартыновского Дома культуры), и по соседству (библиотека располагалась на втором этаже Дома культуры), и по интересу (краевед, да ещё какой!).

«ЭКСПЕДИЦИЯ» В КИНДЯКОВО

Дети – на то и дети, чтобы знать всё. В особенности деревенские… В то время, когда Мартыновская школа отправилась на пришкольный участок сажать картошку, восьмиклассник Паша Осокин возьми да скажи:
– А в Киндякове стоит изба без хозяев, и полная всякой старины!
Каемся: с посадки картошки мы в тот день сбежали – учитель и ученик. Старинная изба Никифоровых-Орловых в Киндякове оказалась и впрямь готовым музеем. Но хозяева у неё всё-таки были. Жили они в Рыбинске, избу продавали и всё, что приглянется, взять нам из неё разрешили. Поддержала и директор Мартыновской школы Татьяна Владимировна Воробьёва: под будущий музей она выделила бывшую школьную кухню – комнатушку напротив учительской. Помогла и с организацией первой «музейной экспедиции», которая состоялась уже осенью, 10 октября 1994 года.
За экспонатами отправилась, пожалуй, вся школа до выгребу – благо, Киндяково недалеко, в полутора-двух километрах. Впереди тракторист Александр Тарасов на «Беларусе» с телегой, позади ребята на велосипедах. Сначала долго-долго бродили по старинной избе, а потом передавали по цепочке в телегу всё, что показалось интересным: ткацкий стан, льняные воробá, сундуки, посуду, аптечные пузырьки, письма, документы… В Книге поступлений основного фонда Этнографического музея кацкарей из той избы значится 236 предметов. Некоторые из них нигде более не находились; например, «бáнки» (их ещё называли «гамáши») – железные калоши.
В общем, после той «экспедиции» комнатка напортив учительской набилась вбиток – ни пройти, ни развернуться. Стало понятным, что музей в ней открыть не получится…

БИБЛИОТЕКА СЕЛЬСКОГО ФЕЛЬДШЕРА

Разговор этот и поездка состоялись 18 августа 1994 года. Около Дома культуры остановился «ЮМЗ» с телегою, и из него выскочил тракторист Виталий Морошкин:
– Вот, вы музей собираете, а и не знаете, что в Киндякове целое лето заливает избу с книгами! Поехали что ли!?
– Поехали!
Старинных книг в той избе было, действительно, превеликое множество. И газет, и журналов, и каких-то других бумаг, но… Но провалилась крыша, а с нею и потолок, и всё это богатство от летних дождей превратилось в бумажное месиво…
Пытаемся отобрать хоть что-то более-менее уцелевшее. Вот «Книга для чтенiя и письменныхъ работъ въ церковно-приходскихъ и начальныхъ школахъ», изданная в 1891 году, а на форзаце надпись: «Сiю книгу получилъ ученикъ Николо-Топорской школы 3-го класса И.И. Матвеевъ». Вот «Русская земля. Сборникъ для народнаго чтенiя» 1899 года, надписанная синим карандашом: «Села Хороброва Иван Чистяков». Вот «Руководство фармакологiи и прописыванiя лекарствъ» 1902 года и чёрными чернилами пометка: «М.А. Поройковъ. R/2»... Ого, да здесь и местные издания: журналы мышкинского земского уездного собрания, сведения о школах Ярославской губернии, «Списокъ населенныхъ мѣстъ Мышкинскаго уѣзда».
Грузим, что поприличнее, в телегу: отволгшую бумагу и массивный обитый зелёным сукном кабинетный стол на точёных ножках. Среднего выдвижного ящика так и не нашлось, а вот четыре боковых сохранились. В них письма, открытки, документы на имя Ростислава Александровича Преображенского. Так вот кто хозяин всего этого едва не погибшего от дождей изобилия! Потомок хоробровского диакона, он и сам стал священнослужителем, а потом был репрессирован, получил светское образование и в родные края вернулся фельдшером Николо-Топорского (впоследствии Мартыновского) фельдшерско-акушерского пункта. Среди сохранившихся документов есть и поистине уникальные: ставленая грамота во иерея от 1924 года, например, или справка 1933 года из места заключения.
Всё привезённое нашло временный приют в библиотеке у Лидии Ивановны Чураковой. Скоро ли, долго ли, но лист за листом все бумаги она пересушила. Благодаря её кропотливому труду в фондах Этнографического музея кацкарей из той избы хранится 240 предметов. Ну а старинный стол под зелёным сукном – теперь основа экспозиции, которая так и называется: «Стол сельского фельдшера».

НАДГРОБИЕ ДЛЯ… КАБИНЕТА ИСТОРИИ

Для кого как, а для мартыновских старшеклассников лето 1994 года прошло в походах. С ночёвками, конечно, и… с раскопками! Копали в подвалах Николо-Топорской церкви, пытаясь проникнуть то ли в склеп, то ли в подземный ход. Не получилось: лето закончилось, остановив нас на полпути. Копали в селе Хороброве, и вот оттуда трофей домой привезли.
Было это, как помнится, ранним утром 29 июня. Тот странный камень мы долго искали на огумнах села среди высокой и мокрой от дождя травы. Нашли! Его серый край едва выступал из земли и с четырёх сторон был зачем-то окопан ровиками. Взволновались. Но перекрестились и взялись за лопаты.
И вот на свет Божий извлечено… надгробие! Старинное, известняковое, со «страстями Христовыми»: в центре восьмиконечный крест, слева копьё, справа трость с губкою, смоченной уксусом. На Руси подобные надгробные памятники получили распространение со второй половины XVII-го века, но найденное нами, скорее всего, помоложе на век. И вообще, оно какое-то странное: закопано верхом вниз и окрашено в разное время четырьмя разными красками – белой, жёлтой, синей, зелёной…
Копаем дальше. Лопаты ударяются во что-то, похожее на люк. Опять взволновались: что там – клад или, опять-таки, подземный ход!? Ни то и ни другое – просто диск из бута, в центр которого вцементирована глухая металлическая трубка.
Потом уже местные жители рассказали, что надгробие это было перевезено от прицерковного кладбища ещё в Великую Отечественную войну – таким образом военные топографы отметили какое-то очень нужное им пересечение координат.
Хорошо, а нам-то теперь что делать? Закопать надгробный памятник обратно, но вот уже с полвека, как отметку эту никто не навещал. Вернуть на кладбище, но в 1950-е годы оно было вместе с церковью снесено. Решили перевезти в Мартыново – для музея. Но и музея-то ещё нет. Что ж, установили надгробие… в кабинете истории! Такое вот краеведческое наглядное пособие...

«ГРОБОВЫЕ» СТРАСТИ

Вслед за надгробием в Мартыновской школе появился и… гроб!
А дело было так: кто-то сказал, что в колокольне Николо-Топорской церкви спрятаны гробы. Надо проверить! И вот Саша Дорофеев, Паша Осокин, Миша Галунов, кто-то ещё из ребят (а кто именно, позабылось) и с ними учитель краеведения Сергей Николаевич Темняткин метр за метром обыскивают колокольню. Гробов нет, но груды голубиного помёта и упавших гнёзд вдоль стен второго яруса показались подозрительно высокими. Что ж, надо бы поразгрести этот десятилетиями уплотнявшийся мусор. Второй ярус колокольни и сам-то по себе тёмный, с четырьмя небольшими окнами-бойницами, да ещё и пыль поднялась невообразимая – ничего не видать. Вдруг кто-то крикнул:
– Гробы!
Не сговариваясь, «гробокопатели» сиганули вниз – то ли от страха, то ли подождать, пока сядет пыль. Что там в гробах!? Кости? Сокровища?
Вернувшись, осторожно приподняли крышку первого гроба – пустой! И второй пустой. И третий… Видимо, когда церковь была действующей, при ней имелся запас гробов. Но вот её закрыли, гробы оказались невостребованными и постепенно исчезли под валившимся сверху мусором.
Сколько тогда нашлось гробов, уж и не вспомнить, но самый маленький решили взять с собой. Он всего 72 см длиной – видно, что для младенца. Мартыновским ученикам новый экспонат понравился: деревянный, некрашеный, пахнущий хвоёй и без единого гвоздя – «на шкáньях». Но учителя на этот раз были совсем не в восторге. «Надо бы музею подыскать помещение вне школы», – мягко намекали они.

КАНУН

Октябрь 1994 года подарил встречу с Галиной Львовной Дайн – автором книг по истории игрушки, кандидатом искусствоведения, членом Союза художников России, ведущим специалистом Центра традиционной культуры в городе Сергиеве Посаде. В Мартынове она остановилась на три дня, посещая старожилов и выспрашивая у них про старину.
Конечно, беседовала и с местными краеведами. А им было чем похвастаться: в их зачёте и постоянная работа с фондами Угличского госархива (с 1988 года), и преподавание «кацковедения» в Мартыновской школе (с 1991 года), и издание собственной краеведческой газеты «Кацкая летопись» (с 1992 года). Наконец, начался сбор предметов для будущего музея.
– Вы с музеем-то не тяните, – советовала она. – Пока есть что собирать, собирайте. И обязательно, пока живы старики, записывайте их воспоминания.
– А ведь я придумала, где разместить музей! – отозвалась начальник отдела Мартыновской сельской территории (так по-новому стали называть председателя сельсовета) Надежда Константиновна Монахова. – На втором этаже Дома культуры пустует фойе около библиотеки. Нужно отгородить его тесовой переборкою, и получится очень даже вместительная комната.
Надежда Константиновна, она такая: если уж что задумает – не своротишь, и вот совсем скоро в Мартыновском сельском Доме культуры завизжали пилы, застучали молотки…

С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!

Эта дата наверняка бы забылась, если б не скромная заметка в газете (тогда ещё газете) «Кацкая летопись»:
«27 декабря 1994 года. Мастера Николай Фёдорович Дорофеев и Александр Павлович Замяткин завершили оборудование уголка для музея. Получилось красиво и уютно, спасибо им большое.
Дело тронулось с места благодаря стараниям главы Мартыновской сельской территории Надежды Константиновны Монаховой. Колхоз «Верный путь» тоже внёс ма-а-аленькую лепту: подарил петли для двери».
…Что считать датой рождения музея? Если день, когда у него наконец-то появилось помещение, то Этнографический музей кацкарей 27 декабря 1994 года и родился.

Часть II "На втором этаже" во вкладке "Продолжение истории музея"

http://www.katskari.ru/page.php?level=2&id_level_1=25&id_level_2=58